Я затаил дыхание. В ущелье Киши солнце почти не греет, и в тени кожу царапает острый холодок. Мы забились в палатки. Спустившись ниже, мы совсем близко подошли к молодому туренку. Проложенная в скалах дорога сначала идет через сплошной лес диких груш и кислиц, затем появляются дубы, смешанные с буками и пихтой. Он готов был еще с первого выстрела. Сочи в то время было маленьким селом — домов сорок. Хочу купить закладки в мясникян. Чтобы лучше ее рассмотреть, мы, скрываясь за грядами камней, подошли к ней и поднялись на скалу. В его больших глазах было удивление и любопытство. Хочу купить закладки в мясникян. Лисиц, зайцев, диких котов тоже считаем по две породы: красная лисица — поменьше и серая — более крупная. Вокруг них в беспорядке разбросаны вырванные с корнем деревья. Парторг Деревянко знакомит меня со своим «хозяйством». На ветвях и сучьях повисли седые клоки бородатого лишайника.
Тут же, в лесу, устроены приемочные пункты. На берегу Киши, у звериного брода, мы заметили двойной, совершенно свежий кабаний след. Методон 0. Прицелился, а сам думаю: «Надо лучше навести». У него совсем белые голова и борода, седые с чернью кустистые брови. С резким криком взлетают над медной сетью проводов большеголовые сорокопуты. До самого лагеря геологической группы шли пешком, сделав за день тридцать пять километров. Кровь на носу давно застыла.
В большом шалаше сделана дверца, отворяющаяся только внутрь. Он готов был еще с первого выстрела. Видна внутренность долмена. За ней показался волк. Когда потрошили медведя, в брюхе у него было полно чинариков — буковых орехов. Берег Белой, по которому мы едем, очень крут. В пещеру ведет широкое темное отверстие.
Среди лета нередко выпадает снег и на длительное время делает перевалы недоступными. Едем опять субальпийским лугом пастбища Абаго. С утра все кругом затянул густой свинцово-серый туман. Продолжая работу известных исследователей фауны Кавказа — Северцева, Динника, Сатунина, он внес много нового в экологию животных Западного Кавказа, особенно оленя и высокогорных копытных — тура и серны. Тщетно пытаясь уйти, он кружится в узком проходе всю ночь, пока не подоспеет охотник. Только над Джемаруком и Джугой, скрывая вершины, неподвижно стоят клубы облаков. Сейчас форель выходит на мелкие места, в ручьи и ключи, и всюду на донном песке рассыпаны большие янтарные зерна икры. Видно было, как мелко дрожит ее раздвоенный черный язычок. Она вдруг снялась, быстро перелетела, почти касаясь воды, на другой камень у самого стрежня и, пробежав, нырнула в пенившийся водоворот. У самой поверхности воды она остановилась, двигая плавниками и широко раскрывая жабры: кажется, будто рыба заснула и мерно дышит во сне. Черный, нержавеющий, цветной металлопрокат. Это остатки черкесских поселений — аулищ и казачьих сторожевых постов. Слышу — словно ветка хрустнула. Как двойная чаша, темнеют друг за другом налитые густой синью верхний и нижний цирки ледников Джемарука, откуда вытекает река Холодная… Ледники окружены сугробами испещренного поперечными полосами снега. Заповедник создан советским правительством в году для сохранения, восстановления и обогащения замечательной природы этого района. Путь лежит по узким оленьим тропам. Проехали Майкоп, Тульскую, Шунтук, Абадзехекую. Светит яркое солнце. У Насимовича очень внимательные глаза под темными, почти сросшимися бровями.
Свернувшись и положив огромную плоскую голову поверх колец, она греется на освещенной солнцем площадке у самого основания отвесной стены. Сочи в то время было маленьким селом — домов сорок. Куниц я знаю три породы. Это горы Абаго, Атамажи, Тыбга и Джемарук. Холодная глубина Киши чиста и прозрачна. Вдруг, заметив мое отраженье, она стрелой метнулась вглубь и мгновенно скрылась из виду. Над вершинами гор все так же неподвижно стоят облачные громады. Где-то в лесу хохочет неясыть. Гора будто дышит. Белая несет в своих стремнинах бревна-кряжи. Их насчитывается свыше двадцати видов, начиная от длиннокрыла и кончая маленькой ночницей и совсем крошкой, которая имеет только латинское название. Трава всюду примята оленями и медведями. Переправляюсь на правый берег. Золотоносный песок уносится водой сквозь отверстия сита в третий, самый нижний ящик. Климатолог показал мне странное растение — орхидею-гнездовку. Тут они увидели сложенную из камней кровать и много костей и черепов, человеческих и звериных.
Раз вечером, часов в семь, я туда пошел. Снова раскаты грома и проливной дождь. Нам отворил дверь коренастый, с короткой шеей старик. По его голосу я погоду узнаю. После беседы Мария Дементьевна читает вслух Некрасова. Следы бывших черкесских садов многочисленны и любопытны.
Погода теплая, ясная, хотя на западе над синеющими вдали горами вспухли белые кучевые облака. Два-три тура бросились было назад. Но еще долго после этого тело убитой змеи продолжало судорожно извиваться. Срубил я раз дерево, выдолбил корыто, вскипятил серную воду — тухлым яйцом она пахнет — и стал по два раза в день купаться. Травяной ковер во всех направлениях прорезан тропами медведей. Мы вернулись на Кишу уже в темноте. Длиннорылые — те на высоких ногах, туловище у них короткое и худое. На каменную осыпь поднялся тур. Потому и ловить их просто.
К полудню небо прояснилось. Синева заволакивает горы. Территория заповедника — это западная часть Главного Кавказского хребта: от поляны Гузерипль на севере до Красной Поляны и Хостинской рощи на юге; от станицы Псебай на востоке до Бабук-Аула на западе. Спускаемся на противоположный склон, к опушке высоких пихт, где стоит зимний балаган — постройка из драни и горбылей. Тур поднял рогатую голову. Медведь — он глупый: он только дураку страшен. Начался пихтовый лес с островами бука и граба. В это время лета, когда вода низкая и чистая, форелей ловят здесь с помощью матики. Думаю, больше зверь не придет в пещеру: мой дух почует.
В это время лета, когда вода низкая и чистая, форелей ловят здесь с помощью матики. Была еще Сенная поляна: там зубрам заготовляли сено. На открытом склоне, перед усадьбой заповедника стоит тысячелетний долмен — сооружение из громадных плит песчаника: четыре стены и крыша. Давай я его тащить с огорода там земля мягкая на камни, чтобы распластать. Ручьи, падая с отвесной крутизны, дробятся о камни миллионами сверкающих брызг. Тут Бессонный ударом палки размозжил голову этому прекрасному, длиной в три четверти метра, экземпляру гадюки Казнакова. На многочисленных порогах вода пенится каскадами, подкапывается под гигантские камни, прыгает через них.
С величавой медлительностью стадо спустилось за хребет. Вся деревянная посуда изготовлена тут же, на коше. Через реку перекинут висячий мост. Закрыть меню. На непогоду он кричит: «ти-и-и», «ти-и-и». В головной плите древними строителями искусно просверлено круглое, очень правильной формы, сквозное отверстие. В руке он держал фонарь. Как двойная чаша, темнеют друг за другом налитые густой синью верхний и нижний цирки ледников Джемарука, откуда вытекает река Холодная… Ледники окружены сугробами испещренного поперечными полосами снега.
Зубр — зверь мягкий: передох. Мы едем уже несколько часов. В степи звезды теплые. В Мишохо, в самой вершине, я раз забрел в пещеру, а в пещере — колодец с человеческими костями. Я наклонился, поглядел медведю в морду: опять кажется, что живой, — будто искоса смотрит. Пройдя шагов пятнадцать по коридору пещеры, мы вынуждены остановиться. Мощное песочно-серое тело тура, козлиная борода и серповидные, изогнувшиеся над спиной рога четко выделялись на синеве неба. В мелких местах она ползет, цепляясь за неровности дна плавниками и судорожно изгибая тело. Поодаль на сланцевой скале стоял другой тур. Десятки раз пришлось переходить вброд изгибы реки Сахрай и впадающих в нее быстрых горных ручьев.
| как купить закладки ширка в архангельск | закладки шишки в удачный | Хочу купить закладки в мясникян |
|---|---|---|
| 17-7-2015 | 1358 | 8652 |
| 2-8-2008 | 2671 | 1490 |
| 19-9-2006 | 9343 | 7995 |
| 21-3-2009 | 3857 | 1316 |
| 27-10-2014 | 8233 | 3779 |
| 12-6-2018 | 3956 | 7921 |
Я сижу в комнате для научных занятий. В его больших глазах было удивление и любопытство. Например, в окрестностях Хаджоха есть одичавшая слива — белый терн. Из травы вылетел с негромким квохтаньем черный кавказский дрозд. Недавно он разбранился с сыновьями и поступил сторожем в «Домики»— перевалочный пункт лесопромышленной артели. Я в него в упор из другого ствола. Над входом в здание лаборатории прибиты оленьи рога. Старый пастух Давид Илларионович хорошо знает русских и грузинских классиков.
Чуть ниже снежных сугробов, у истоков реки, на опушке мелкого березняка видно движущееся темнобурое пятно. Своеобразным, ныряющим полетам высоко проносятся щурки. Медведь скрылся в пихтах. Увидев костер и человека, он метнулся в сторону. Свернувшись и положив огромную плоскую голову поверх колец, она греется на освещенной солнцем площадке у самого основания отвесной стены. Званцев соблазняет меня изменить маршрут. С гор пополз серый туман. Этим неторопливым шагом он исходил хребты и леса заповедника. Шесть лет тому назад барс заел на горе Джемарук двух медведей. Сквозь сетку ветвей впереди мелькнуло рыже-бурое пятно: медведь неуклюже затрусил по тропе, а затем, свернув в сторону, начал быстро уходить в скалы.
Внизу, в долинах и ущельях, далеко под нашими ногами, отдыхает громада белых облаков. Глядя на его хрупкую с виду фигуру в лыжном костюме и не по росту больших горных ботинках, трудно поверить, чтобы он мог добраться сюда с тяжелым альпийским рюкзаком за плечами. Для этого делают закрытый со всех сторон ящик, оставляя небольшое круглое отверстие в одной из боковых стенок. Теперь мы добываем исландский шпат у себя дома. Когда дождь прекратился и туман рассеялся, открылись побелевшие вершины гор: там выпал снег. Хочу купить закладки в мясникян На полянах разостланы брезенты, стоят весы. Подпочвенных вод очень мало. Гор своих мы толком еще не знаем, а сколько в них добра захоронено! Не раз приходилось наблюдать, как солонцовую воду пьют птицы — витютень, зяблик, черный дрозд, большая синица и гаичка. Своеобразным, ныряющим полетам высоко проносятся щурки. После ужина у горящих костров начинается оживленное обсуждение предстоящей работы. Много здесь хорька, есть рыси. Но тотчас же все стадо остановилось, с любопытством глядя на нас. Это небольшой поселок: пять дощатых построек и прочный бревенчатый дом, в котором помещаются приисковая лавка и красный уголок. Течение быстрой реки сжато каменными теснинами.
Пастухи приручили молодого оленя. Гигантский веер золотистых и фиолетовых полос упал на синеву неба и гор. Снял шкуру, отнес домой. Вокруг хаты росли фруктовые деревья. На склоне горы в низкорослом березняке, шагах в тридцати от меня, пасся олень. Он скрылся в лесу, раздвигая рогами и грудью переплетение ветвей. Похоже было на то, что мое неподчинение рассердило ее. Пожалуй, с ним можно согласиться. В углублении сыро и холодно. Кружится в воздухе желто-золотой, почти прозрачный лист клена и, словно парашют, плавно опускается на землю.
Рекомендуем к прочтению